Кости наконец срослись, и я начал пытаться выбраться из-под завала. Было тесно и двигаться тяжело, так что заняло это всё порядочно времени.

Вокруг полнейшая темнота, и я понятия не имею, где нахожусь. Не было ни единого источника света, что странно, ведь должна была остаться дыра, через которую я и провалился сюда.

Звуков вокруг практически не было, а значит глубина довольно большая. Запах вокруг тоже мало что говорил мне, обычная подземная сырость.

Наощупь я нашел небольшой проход и двинулся по нему, опираясь одной рукой на стену, чтобы не сбиться с пути.

Я шел всё дальше и дальше, может несколько десятков минут, пока я наконец не понял, где оказался. Запах разложения, крови, металла и масла и изредка доносящиеся крики откуда-то из глубин. Да у них тут целый тюремный комплекс под землей.

По запаху масла я быстро дошел до первого источника света, факела, что был прикреплен к стене. Я наконец смог осмотреться. Сооружение конечно не отличалось своей прочностью, туннели не были укреплены, а просто вырыты прямо в земле. Иногда встречались комнатки с небольшим количеством мебели.

По пути я нашел и просторные помещения с камерами, людей просто держали в клетках, отчего те сходили с ума в полной темноте и тишине. Скольких бы я не встретил, ни один не сохранил свой рассудок, на вопросы никак не реагировали, лишь безучастно смотрели куда-то вверх. Думаю, не только здешняя обстановка их сломала, на всех телах были явные следы множественных пыток.

Мне повезло и на пути я не встретил ни одного охранника, похоже из-за начавшейся сверху суматохи они поспешили подняться наверх.

— Э-ээй, тут есть кто-нибудь, я же слышу! Подойди, прошу! — я услышал голос где-то в стороне и двинулся на него.

Вскоре я добрался до очередного помещения с клетками, где были заперты уже лишившихся рассудка людей.

— Оох, парень, ты ж не их этих, да? — старик в одной из клеток вытянул руки через решетку и отчаянно пытался протиснуть сквозь них и голову.

— Этих? — я спросил и подошел к нему ближе.

— Да, этих, церквушников клятых, тьфу!

— Так это Церковь всем здесь заправляет?

— Откуда ж ты такой взялся-то, не знаешь, что это за место, что ли? — старик искренне удивился моему вопросу.

— Давай так, ты расскажешь мне всё, что знаешь про это место, а я вытащу тебя отсюда.

— Хе-хе-хе, да как же ты вытащишь? Ты отсюда выхода не найдешь, да и охрана не даст сбежать.

— Охраны нет.

— Чегой? Как это… нет?

— Ну так что старик, расскажешь?

— И черт с тобой, слухай сюда. Я сам много не знаю. Притащили меня сюда пару недель назад, свистнул, понимаешь, чутка монет из храма, а они меня сразу тута заперли. Как говорил уже, Церковь это место держит, всех неугодных сюда затаскивает: женщины, дети, старики, им плевать. А называют это место «святилище исправления», эвоно как! Нравится им понимаешь измываться над грешниками, пытают тут значится, а люди кричат так, ой, как кричат! Я спать не могу, честное слово.

— А тебя, старик, не пытали?

— А у них тута схема особая, сначала держат тебя здесь, заставляют крики слушать, проникнуться, понимаешь, воздухом здешним, а как привыкнешь, так отправляют на пытки. Меня как раз сегодня забирать должны были, хе-хе-хе!

— Еще что-то знаешь?

— Нет, извиняй уж, тут всё хорошо скрывают, небось даже чины высшие и не догадываются об этом месте.

— Ладно. — я одним движение сорвал железную решетчатую дверь с петель и продолжил. — Сейчас на поверхности черт знает что происходит, паника началась, грохот какой-то. Я сам сюда по случайности провалился, а охрана вся вероятно наверх ушла.

— Ох, вот выручил, сынок, давай за мной, я конечно прям до выхода не доведу, но хотя бы направление знаю. Небось боги грехи простить решили, а, хе-хе-хе!

Глава 31

Конец 1-го тома

«Хах, хаа, ха. Фух», — первый раз я так вышел из себя, было на удивление даже немного приятно. Вот только с дуру не подумал, что это может принести вред и простым горожанам. По крайней мере, я не вижу пострадавших вокруг себя, вот только столько зданий порушил, черт…

— Всё-таки не послушался старика.

— А вы, как всегда, из неоткуда появляетесь, Бермунд. — старик пробирался сквозь обломки и доски, ловко раскидывая их руками. Ну, неудивительно, он ведь тоже герой.

— Зря ты всё-таки устроил погром, теперь Церковь не успокоится, хех.

— Как будто они смогут мне что-то сделать! — м-да, прозвучало как-то излишне пафосно, но зато правдиво. Я и правда не представляю, как они могут повлиять на меня.

— Они не смогут, но бог сделает это за них. Ты, знаешь ли, порушил все его планы, он это не оценит. — мрачно заключил Бермунд.

— Бог? Не боги? Но я точно видел троих, почему вы говорите только об…

«А! Ч-что, вдруг так темно стало и…», — и мое сознание будто в миг угасло.

— И правда все планы спутал, но меня это никогда сильно не останавливало, верно, Борис? — непривычный и неродной голос покидал уста молодого героя. Но Бермунд узнает этот голос из тысячи других.

Не сказать, что голос тот был каким-то необычным или что он чем-то выделялся. Но для старика он стал самым мерзким, противным и одновременно пугающим. И пугал он скорее не тем, что принадлежал некому могущественному существу, пугал он тем, что одно лишь слово, произнесенное этим голосом, могло вершить судьбу сотен тысяч людей.

— И когда ты успел научиться таким трюкам, может отпустишь пацана? — исчезло ребячество и насмешливость, исчез тот загадочный образ, который старик показывал всем вокруг. Теперь перед телом Камиямы Шина стоял настоящий герой, закаленный веками борьбы и страданий.

Глаза юного героя будто утратили блеск жизни и здравомыслия, его речь и жесты поменялись кардинально. Тело его сейчас управлялось кем-то другим, а душа его была словно отделена.

— Не недооценивай меня, за столько лет ты уже должен был понять, что это обычно плохо заканчивается! А насчет мальчишки не волнуйся, я просто использовал его, чтобы поговорить с тобой.

— Ну так рассказывай, с чем пожаловал. — нервы Бермунда уже были на пределе, а старые жилистые пальцы сильно сжимали рукоять меча, что был спрятан под плащом.

— И как всегда ты излишне нетерпеливый, хотя у тебя в запасе есть столько времени. И куда ты вечно торопишься? — не дождавшись ответа, существо продолжило. — Кхм, теперь я возьму всё в свои руки, давно надо